В погоне за эволюцией
За две ночи Уоллес написал статью, в которой излагалась ни много ни мало теория эволюции путем естественного отбора.Из школьных стен на Амазонку. Мнение, что каждый вид животных сразу был создан в окончательном виде, не способном к изменениям, тогда доминировало не только в религии, но и в науке. Однако в 1844 году вся просвещенная публика Англии, начиная с королевы Виктории, взахлеб читала дерзкий анонимный бестселлер «Естественноисторические основы сотворения мира». В книге была выдвинута гипотеза: существует закон развития живых существ, согласно которому один вид под действием каких-то непонятных обстоятельств превращается в другой. Процесс этот идет медленно, двигаясь от простых форм жизни к сложным, вплоть до человека. Бог все еще играет роль в мироздании, но, так сказать, более отдаленную – как первичный творец. В книге было множество интереснейших фактов, абсурдных версий, умных догадок и странных допущений. Более образованные и разборчивые читатели (включая Дарвина) понимали: с научной точки зрения книга, мягко говоря, неубедительна. Однако юные и впечатлительные Уоллес и Бейтс увидели в ней «оригинальную гипотезу» и немедленно решили проверить тезисы исследованиями, составив план поездки в джунгли Амазонки. Путешествия и открытия – это гораздо интереснее, чем задавать уроки или торговать трикотажем! Интересно, что на поиск приключений Уоллеса в числе прочего сподвиг «Дневник» Чарлза Дарвина – яркое описание путешествия на корабле «Бигль» почти без намеков на идею эволюции. У Уоллеса и Бейтса, в отличие от Дарвина, не было богатых отцов, готовых спонсировать их путешествия. Поэтому в поездке молодые люди, чтобы заработать на жизнь, собирали коллекции бабочек, жуков и птиц и отправляли их в Европу для продажи. Четыре года Уоллес изучал отдаленные территории в верховьях реки Рио-Уапес (Бейтс двигался отдельным маршрутом), вел наблюдения, собирал экспонаты, писал заметки и делал зарисовки. Но конец пути был трагичным. В августе 1852 года пароход «Хелен», на котором Уоллес возвращался из Бразилии домой в Англию, загорелся и пошел ко дну. Натуралист спасся в шлюпке, но его коллекция, состоявшая из тысяч образцов насекомых и сотен образцов птиц (многие из них еще не были открыты), погибла. Подобравший его корабль, ненадежная посудина под названием «Джордесон», попал в сильный шторм и чуть не затонул. «За то время, что я выбирался из Бразилии, я раз пятьдесят давал себе клятву: если доберусь до Англии, никогда больше не доверю свою судьбу океану», – писал Уоллес другу. Но прекрасные намерения были вскоре забыты. Не пробыв и нескольких дней на суше, Уоллес начал готовиться к следующему путешествию. На этот раз он собрался на восток, в мир островов Малайского архипелага. Гроза райских птиц. Прибыв в Сингапур в апреле 1854 года, следующие восемь лет Уоллес провел, плавая от острова к острову на всех видах водного транспорта – от почтовых пароходов и торговых шхун до выдолбленных из дерева каноэ. На берегу он, подобно аборигенам, жил в домике с соломенной крышей и даже выучил малайский. Уоллес бывал на Суматре, Яве, Бали, Ломбоке, Калимантане, Сулавеси, Джилоло, Тернате, Батьяне, Тиморе, Сераме, на небольшом скоплении островов Ару на восточной окраине архипелага и на полуострове Вогелкоп в Новой Гвинее. Он проплывал вблизи Комодо, так и не узнав о существовании тамошних драконов. И повсюду Уоллес пополнял свою коллекцию. Только с островов Ару он привез более 9000 экземпляров 1600 разных видов, и многие из них еще не были известны науке. Особенно «доставалось» от молодого натуралиста редким и красивым представителям фауны. Еще путешествуя по Амазонке, он поймал 12 экземпляров гвианского петушка (Rupicola rupicola) с впечатляющим ярко-красным оперением. И признался, что убил бы и 50 таких птиц, если бы они попадались чаще и не были такими осторожными. А на острове Вайгео его добычей стали 24 красные райские птицы (Paradisaea rubra). Конечно, Уоллес поступал так не в силу особой кровожадности. Ему нужны были экспонаты и для коммерческих, и для научных целей. И ему хотелось как можно полнее представить в коллекции каждый вид, чтобы видеть сходства и различия конкретных особей.
После двух десятилетий постоянных исследований и сомнений у Дарвина не было ничего опубликованного, и, издай Уоллес свой трактат первым, его старший коллега не смог бы доказать авторство.Уоллес замечал, что не у всех бабочек Papilio androcles хвостики на крыльях белые и одинаковой длины, а большие райские птицы различаются размерами. Особи одного вида иногда так сильно отличаются друг от друга, что можно говорить о неравенстве их возможностей. И это был первый шаг к теории эволюции. Момент истины. Второй важный шаг Уоллес сделал на острове Калимантан (Борнео). Он пережидал сезон дождей в уединенном домике на реке Саравак в компании малайского повара, вспоминал свои наблюдения, прочитанные некогда книги и размышлял. Виды животных не статичны, существуют особи как бы промежуточные. Наблюдения подтверждали идею, когда-то почерпнутую из книги «Основы»: виды произошли один от другого путем какого-то естественного процесса наследования и трансформации. Но вот что вызывает эту трансформацию, Уоллес пока не понимал. Вскоре натуралист сформулировал то, что он назвал «законом происхождения видов»: «Начало существования каждого вида совпадает как в пространстве, так и по времени с жизнью близко с ним связанного прежде существовавшего вида». Написав на эту тему статью, он послал ее в Лондон. Статья эта была напечатана, но, вопреки надеждам автора, читателей, в том числе Дарвина, она мало заинтересовала. А некоторые натуралисты лишь пробормотали, что молодому Уоллесу следует прекратить теоретизировать и продолжить собирать факты. Уоллес не стал следовать снисходительному совету. В 1858 году на одном из островов недалеко от Тернате, страдая от приступа лихорадки, он вдруг связал свои предыдущие идеи с мыслями о том, что пища и места обитания ограничены, а большинство детенышей любого вида не выживает. Идея пришла мгновенным озарением. Выживают наиболее приспособленные. Природа, действуя вслепую, совершает отбор, подобный искусственному. А если условия среды меняются, выживают и дают потомство особи, более подходящие для новых условий. Если более успешные особи сильно отличны от архетипа – возникают новые виды. В страшном волнении и спешке, за две ночи, страдающий от лихорадки натуралист написал статью, в которой излагалась ни много ни мало теория эволюции (хотя и не под таким названием) путем естественного отбора (не в этой формулировке). Как писал Уоллес, «антилопа с более короткими или слабыми ногами в первую очередь пострадает от нападения хищных кошек». И погибнет, не оставив потомства. В результате у всех антилоп длинные ноги. 9 марта 1858 года с острова Тернате Алфред Уоллес отправил с идущим на запад голландским почтовым пароходом письмо, сыгравшее решающую роль в науке. В это письмо была вложена небольшая статья под названием «О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа». Адресатом послания был Чарлз Дарвин, известный натуралист с несколько консервативной репутацией, которого Уоллес тогда знал как доброго, но немного замкнутого друга по переписке. Конфликт амбиций и чести. В письме Уоллес сообщал: он надеется, что его идея будет так же нова для Дарвина, как она была нова для него самого. Это было не так. Дарвин был знаком с этой идеей уже 20 лет, потому что это была его собственная идея. Письмо Уоллеса изумило Чарлза: как двум разным людям одновременно могут приходить в голову одни мысли, совпадающие даже в некоторых формулировках? И в то же время заставило ученого заволноваться. Ведь после двух десятилетий постоянных исследований, уточнения доказательств, перескакивания на другие проекты и долгих сомнений у Дарвина не было ничего опубликованного, и, издай Уоллес свой трактат первым, его старший коллега не смог бы доказать авторство. Дарвин оказался в затруднительном положении. Он хотел в спешке закончить работу – но при этом боялся поступить подло. Выход помогли найти два друга Дарвина, влиятельные ученые. В результате вечером 1 июля 1858 года в зале заседаний Линнеевского общества в Лондоне было объявлено о научном открытии Дарвина–Уоллеса. Статья Уоллеса и неопубликованные материалы, представленные Дарвином, были зачитаны как совместный доклад. Второй из «докладчиков» в тот вечер застрял на берегу Новой Гвинеи, атакуемый непрерывными дождями, голодом и лихорадкой, и предупредить его о мероприятии возможности не было. Но Уоллес был доволен и польщен, когда услышал о произошедшем. В ноябре следующего 1859 года Уоллес все еще оставался на Малайском архипелаге, продолжая охотиться за новыми видами бабочек, а Чарлз Дарвин тем временем опубликовал книгу «О происхождении видов», спешно законченную под влиянием статьи Уоллеса. В знак признательности Дарвин послал Уоллесу с почтовым пароходом экземпляр, который тот прочитал пять или шесть раз, все больше и больше восхищаясь блеском, с которым Дарвин представил материал. «Это основа естественной истории, – писал он старому другу, – Дарвин дал миру новую науку, и его имя, по моему мнению, должно стоять над именем любого философа древности или современности. Моему восхищению нет предела!» Уоллес, человек великодушный и щедрый, не завидовал Дарвину и вовсе не претендовал на его лавры. Спиритизм и жизнь на Марсе. Но свое имя Уоллес обессмертил не историей с естественным отбором. Он родоначальник науки о распространении и распределении по земному шару животных, растений, микроорганизмов и их совокупностей, которую сегодня мы называем биогеографией. Уоллес обнаружил: если провести воображаемую линию между соседними малайскими островами Калимантаном и Сулавеси и продолжить ее южнее между Бали и Ломбоком, то к западу от этой линии вы найдете приматов, хищников и другие типично азиатские виды; к востоку же водятся какаду и сумчатые. Условия этих соседних районов схожи – однако фауны совершенно разные. Уоллес верно объяснил наличие азиатской фауны тем, что Бали и Калимантан в прошлом были частью азиатского материка. Через несколько лет блестящий морфолог и дарвинист Томас Генри Гексли назвал эту невидимую границу линией Уоллеса. Она, разделяющая «природные царства» Азии и Австралии, стала фундаментом современной биогеографии. Уоллес вернулся в Англию в 1862 году, к этому времени книга «О происхождении видов» была издана уже в третий раз, и Чарлз Дарвин твердо стоял на пути к всемирной славе и всемирной хуле. Дарвин приветствовал Уоллеса как уважаемого коллегу и, не успел тот сойти с корабля, пригласил к себе домой. Но дальнейшая жизнь Уоллеса сложилась нелегко. Пару раз он пытался устроиться на выгодные должности (в администрации музея и лесничестве), не получил ни одной и вынужден был постоянно думать о заработке. В 1880 году, когда Уоллес испытывал финансовые трудности, Дарвин много хлопотал, чтобы выбить ему специальную государственную пенсию. Интересы Уоллеса были разнообразны. Он поддерживал социалистов и суфражисток, писал об отсутствии жизни на Марсе, пропагандировал спиритизм, не одобрял вакцинаций от оспы... Современников и потомков он поражал тем, что был способен и на гениальные научные озарения, и на фанатичные опрометчивые домыслы. А вот личные качества Уоллеса, пожалуй, лучше всего характеризует тот факт, что именно он изобрел термин «дарвинизм». Так он назвал свой трактат о естественном отборе, полностью опубликовав его в 1889 году.
Более образованные и разборчивые читатели (включая Дарвина) понимали: с научной точки зрения книга, мягко говоря, неубедительна. Однако юные и впечатлительные Уоллес и Бейтс увидели в ней «оригинальную гипотезу» и немедленно решили проверить тезисы исследованиями, составив план поездки в джунгли Амазонки. Путешествия и открытия — это гораздо интереснее, чем задавать уроки или торговать трикотажем! Интересно, что на поиск приключений Уоллеса в числе прочего сподвиг «Дневник» Чарлза Дарвина — яркое описание путешествия на корабле «Бигль» почти без намеков на идею эволюции.
У Уоллеса и Бейтса, в отличие от Дарвина, не было богатых отцов, готовых спонсировать их путешествия. Поэтому в поездке молодые люди, чтобы заработать на жизнь, собирали коллекции бабочек, жуков и птиц и отправляли их в Европу для продажи.
Четыре года Уоллес изучал отдаленные территории в верховьях реки Рио-Уапес (Бейтс двигался отдельным маршрутом), вел наблюдения, собирал экспонаты, писал заметки и делал зарисовки. Но конец пути был трагичным. В августе 1852 года пароход «Хелен», на котором Уоллес возвращался из Бразилии домой в Англию, загорелся и пошел ко дну.
Натуралист спасся в шлюпке, но его коллекция, состоявшая из тысяч образцов насекомых и сотен образцов птиц (многие из них еще не были открыты), погибла. Подобравший его корабль, ненадежная посудина под названием «Джордесон», попал в сильный шторм и чуть не затонул. «За то время, что я выбирался из Бразилии, я раз пятьдесят давал себе клятву: если доберусь до Англии, никогда больше не доверю свою судьбу океану», — писал Уоллес другу. Но прекрасные намерения были вскоре забыты. Не пробыв и нескольких дней на суше, Уоллес начал готовиться к следующему путешествию. На этот раз он собрался на восток, в мир островов Малайского архипелага.
Гроза райских птиц. Прибыв в Сингапур в апреле 1854 года, следующие восемь лет Уоллес провел, плавая от острова к острову на всех видах водного транспорта — от почтовых пароходов и торговых шхун до выдолбленных из дерева каноэ. На берегу он, подобно аборигенам, жил в домике с соломенной крышей и даже выучил малайский. Уоллес бывал на Суматре, Яве, Бали, Ломбоке, Калимантане, Сулавеси, Джилоло, Тернате, Батьяне, Тиморе, Сераме, на небольшом скоплении островов Ару на восточной окраине архипелага и на полуострове Вогелкоп в Новой Гвинее. Он проплывал вблизи Комодо, так и не узнав о существовании тамошних драконов.
И повсюду Уоллес пополнял свою коллекцию. Только с островов Ару он привез более 9000 экземпляров 1600 разных видов, и многие из них еще не были известны науке.
Особенно «доставалось» от молодого натуралиста редким и красивым представителям фауны. Еще путешествуя по Амазонке, он поймал 12 экземпляров гвианского петушка (Rupicola rupicola) с впечатляющим ярко-красным оперением. И признался, что убил бы и 50 таких птиц, если бы они попадались чаще и не были такими осторожными. А на острове Вайгео его добычей стали 24 красные райские птицы (Paradisaea rubra).
Конечно, Уоллес поступал так не в силу особой кровожадности. Ему нужны были экспонаты и для коммерческих, и для научных целей. И ему хотелось как можно полнее представить в коллекции каждый вид, чтобы видеть сходства и различия конкретных особей.
После двух десятилетий постоянных исследований и сомнений у Дарвина не было ничего опубликованного, и, издай Уоллес свой трактат первым, его старший коллега не смог бы доказать авторство.
Уоллес замечал, что не у всех бабочек Papilio androcles хвостики на крыльях белые и одинаковой длины, а большие райские птицы различаются размерами. Особи одного вида иногда так сильно отличаются друг от друга, что можно говорить о неравенстве их возможностей. И это был первый шаг к теории эволюции.
Момент истины. Второй важный шаг Уоллес сделал на острове Калимантан (Борнео). Он пережидал сезон дождей в уединенном домике на реке Саравак в компании малайского повара, вспоминал свои наблюдения, прочитанные некогда книги и размышлял. Виды животных не статичны, существуют особи как бы промежуточные. Наблюдения подтверждали идею, когда-то почерпнутую из книги «Основы»: виды произошли один от другого путем какого-то естественного процесса наследования и трансформации. Но вот что вызывает эту трансформацию, Уоллес пока не понимал.
Вскоре натуралист сформулировал то, что он назвал «законом происхождения видов»: «Начало существования каждого вида совпадает как в пространстве, так и по времени с жизнью близко с ним связанного прежде существовавшего вида». Написав на эту тему статью, он послал ее в Лондон. Статья эта была напечатана, но, вопреки надеждам автора, читателей, в том числе Дарвина, она мало заинтересовала. А некоторые натуралисты лишь пробормотали, что молодому Уоллесу следует прекратить теоретизировать и продолжить собирать факты.
Уоллес не стал следовать снисходительному совету. В 1858 году на одном из островов недалеко от Тернате, страдая от приступа лихорадки, он вдруг связал свои предыдущие идеи с мыслями о том, что пища и места обитания ограничены, а большинство детенышей любого вида не выживает.
Идея пришла мгновенным озарением. Выживают наиболее приспособленные. Природа, действуя вслепую, совершает отбор, подобный искусственному. А если условия среды меняются, выживают и дают потомство особи, более подходящие для новых условий. Если более успешные особи сильно отличны от архетипа — возникают новые виды.
В страшном волнении и спешке, за две ночи, страдающий от лихорадки натуралист написал статью, в которой излагалась ни много ни мало теория эволюции (хотя и не под таким названием) путем естественного отбора (не в этой формулировке). Как писал Уоллес, «антилопа с более короткими или слабыми ногами в первую очередь пострадает от нападения хищных кошек». И погибнет, не оставив потомства. В результате у всех антилоп длинные ноги.
9 марта 1858 года с острова Тернате Алфред Уоллес отправил с идущим на запад голландским почтовым пароходом письмо, сыгравшее решающую роль в науке. В это письмо была вложена небольшая статья под названием «О стремлении разновидностей бесконечно удаляться от первоначального типа». Адресатом послания был Чарлз Дарвин, известный натуралист с несколько консервативной репутацией, которого Уоллес тогда знал как доброго, но немного замкнутого друга по переписке.
Конфликт амбиций и чести. В письме Уоллес сообщал: он надеется, что его идея будет так же нова для Дарвина, как она была нова для него самого.
Это было не так. Дарвин был знаком с этой идеей уже 20 лет, потому что это была его собственная идея. Письмо Уоллеса изумило Чарлза: как двум разным людям одновременно могут приходить в голову одни мысли, совпадающие даже в некоторых формулировках? И в то же время заставило ученого заволноваться. Ведь после двух десятилетий постоянных исследований, уточнения доказательств, перескакивания на другие проекты и долгих сомнений у Дарвина не было ничего опубликованного, и, издай Уоллес свой трактат первым, его старший коллега не смог бы доказать авторство.
Дарвин оказался в затруднительном положении. Он хотел в спешке закончить работу — но при этом боялся поступить подло. Выход помогли найти два друга Дарвина, влиятельные ученые. В результате вечером 1 июля 1858 года в зале заседаний Линнеевского общества в Лондоне было объявлено о научном открытии Дарвина-Уоллеса. Статья Уоллеса и неопубликованные материалы, представленные Дарвином, были зачитаны как совместный доклад.
Второй из «докладчиков» в тот вечер застрял на берегу Новой Гвинеи, атакуемый непрерывными дождями, голодом и лихорадкой, и предупредить его о мероприятии возможности не было. Но Уоллес был доволен и польщен, когда услышал о произошедшем.
В ноябре следующего 1859 года Уоллес все еще оставался на Малайском архипелаге, продолжая охотиться за новыми видами бабочек, а Чарлз Дарвин тем временем опубликовал книгу «О происхождении видов», спешно законченную под влиянием статьи Уоллеса. В знак признательности Дарвин послал Уоллесу с почтовым пароходом экземпляр, который тот прочитал пять или шесть раз, все больше и больше восхищаясь блеском, с которым Дарвин представил материал. «Это основа естественной истории, — писал он старому другу, — Дарвин дал миру новую науку, и его имя, по моему мнению, должно стоять над именем любого философа древности или современности. Моему восхищению нет предела! » Уоллес, человек великодушный и щедрый, не завидовал Дарвину и вовсе не претендовал на его лавры.
Спиритизм и жизнь на Марсе. Но свое имя Уоллес обессмертил не историей с естественным отбором. Он родоначальник науки о распространении и распределении по земному шару животных, растений, микроорганизмов и их совокупностей, которую сегодня мы называем биогеографией.
Уоллес обнаружил: если провести воображаемую линию между соседними малайскими островами Калимантаном и Сулавеси и продолжить ее южнее между Бали и Ломбоком, то к западу от этой линии вы найдете приматов, хищников и другие типично азиатские виды; к востоку же водятся какаду и сумчатые. Условия этих соседних районов схожи — однако фауны совершенно разные. Уоллес верно объяснил наличие азиатской фауны тем, что Бали и Калимантан в прошлом были частью азиатского материка. Через несколько лет блестящий морфолог и дарвинист Томас Генри Гексли назвал эту невидимую границу линией Уоллеса. Она, разделяющая «природные царства» Азии и Австралии, стала фундаментом современной биогеографии.
Уоллес вернулся в Англию в 1862 году, к этому времени книга «О происхождении видов» была издана уже в третий раз, и Чарлз Дарвин твердо стоял на пути к всемирной славе и всемирной хуле. Дарвин приветствовал Уоллеса как уважаемого коллегу и, не успел тот сойти с корабля, пригласил к себе домой.
Но дальнейшая жизнь Уоллеса сложилась нелегко. Пару раз он пытался устроиться на выгодные должности (в администрации музея и лесничестве), не получил ни одной и вынужден был постоянно думать о заработке. В 1880 году, когда Уоллес испытывал финансовые трудности, Дарвин много хлопотал, чтобы выбить ему специальную государственную пенсию.
Интересы Уоллеса были разнообразны. Он поддерживал социалистов и суфражисток, писал об отсутствии жизни на Марсе, пропагандировал спиритизм, не одобрял вакцинаций от оспы… Современников и потомков он поражал тем, что был способен и на гениальные научные озарения, и на фанатичные опрометчивые домыслы. А вот личные качества Уоллеса, пожалуй, лучше всего характеризует тот факт, что именно он изобрел термин «дарвинизм». Так он назвал свой трактат о естественном отборе, полностью опубликовав его в 1889 году.
