Снежный барс: легенда гор
В апреле 2013 года по Западному Саянскому хребту к устью одной из мелких горных речек, впадающих в Енисей, медленно спустилась самка снежного барса по кличке SL1. Она прошла по своему привычному маршруту к тропе козерогов. На середине пути SL1 остановилась напротив фотоловушки — одной из 40 скрытых камер, установленных в Саяно-Шушенском заповеднике на юге Красноярского края. Самка тяжело дышала, высунув язык. Ее шею сдавливала петля — оторванная «удавка», или «виселица», самый дешевый и жестокий капкан. В прошлом году на территории заповедника инспекторы сняли 120 тысяч таких петель — чаще всего браконьеры ставят их на кабаргу, но попадаются в них и барсы.
От петли на шее SL1 кровоточили гнойные раны. Самка была беременна. Через несколько месяцев в объективе той же фотоловушки она появилась не одна: за матерью по пятам следовали три котенка. Больная, уже умирающая SL1 все еще выкармливала котят молоком.
Через год мы с инженером заповедника Тамарой Алексеевной Макашовой подплываем на катере к устью той самой горной реки. Быстроходный катер останавливается, мы выпрыгиваем с кормы на скалы и ищем тропу копытных. Вверху по скалистому уступу быстро пробегают три молодых козерога — главная пища снежных барсов. За последние сутки козерогов мы встречаем уже в пятый раз, но о свидании со снежным барсом и мечтать не смеем. Проработав в заповеднике тридцать лет, Тамара Алексеевна ни разу не видела редкую кошку. Шансы случайно заметить барса в здешних горах равны нулю: шушенская группировка считается самой устойчивой в России, но и ее образуют не больше семи-восьми кошек, живущих на территории почти в тысячу квадратных километров. Единственная приносящая потомство самка, та самая SL1, не появлялась в фотоловушках уже год. Ее котята тоже бесследно исчезли: скорее всего, оставшись без матери, они погибли от голода.
Для российских зоологов сегодня на счету каждый снежный барс. Во всей России ирбисов («ирбис» — древнетюркское слово, означает «снежная кошка») наберется не больше двух-трех десятков, а в мире — по разным оценкам, от четырех до шести с половиной тысяч особей. Пожалуй, лишь у специалистов, изучающих барса в горах, есть возможность увидеть животное. Для остальных жителей здешних мест снежный барс остается таким же мифическим существом, как и снежный человек. Единственный среди всех кошек обитатель высокогорий, снежный барс живет там, где сложно пройти человеку. Отчасти из-за этого барс стал священным зверем у народов Центральной Азии, а для ученых — одним из самых интересных и сложных животных для исследования.
«Для монгольских пастухов снежные барсы — это аристократы, голубая кровь, кошки высокогорий — во всех смыслах «высшее общество"», — фотограф Валерий Малеев рассказывает мне про свои поездки в Монголию уже в Москве. Чтобы сделать портрет ирбиса, Валерий ездил в горы Гобийского Алтая больше десяти раз. В прошлом увлеченный охотник, Малеев сменил ружье на фотокамеру и в последние годы снимает диких кошек России. Снежный барс среди них занимает особое место. «Я очень хотел встретиться с ним взглядом, посмотреть в глаза подлинному хозяину гор», — объясняет Малеев свой интерес. Планировать фотоохоту на снежного барса в России безнадежно, поэтому Валерий отправился за мечтой в пограничную Монголию. Там численность зверя значительно выше, чем в нашей стране.
Во всей России снежных барсов наберется не больше двух-трех десятков.
Весь современный ареал вымирающего вида кошачьих Uncia uncia (снежный барс, ирбис, или снежный леопард) ограничен горами Центральной Азии и включает 13 стран. Россия из них — самая северная, а самые южные — Индия и Мьянма. Больше всего снежных барсов — почти половина всей мировой популяции — предположительно обитает в Китае. Повсюду, кроме России, ирбис живет выше двух тысяч метров над уровнем моря. У нас его угодья захватывают и более низкие области — в Саянах барс спускается до пятисот метров и ниже.
Первые записи об «ирбизе, пятнистой кошке с длинным хвостом и пышным мехом», появились в торговых книгах Сибири в XVI веке, но изучить и описать недоступного зверя ученые попытались только три века спустя, и еще долгие годы серьезные научные доклады о снежном барсе сводились к пересказу легенд сибирских народов. «Говорят, будто бы ирбис часто встречается в области реки Уды… якуты до того его боятся, что называют ужаснейшим и, встретив его след, не осмеливаются переступить через него, разве только через лук, положенный на след» — такую запись об ирбисе оставил знаменитый немецко-российский ученый и путешественник Петер Симон Паллас в 1811 году. Прежде чем удалось доказать, что Паллас ошибся и перепутал ирбиса с тигром, прошло полтора века, а неверные данные об ареале животного кочевали по сотням научных статей.
Нелепые ошибки в описаниях снежного барса тиражировались в учебниках вплоть до 1980-х годов. Какие-то «ляпы» можно встретить и сегодня. «Правда ли, что барсы спят в гнездах грифов? », — спрашиваю я научного сотрудника Саяно-Шушенского заповедника Александра Золотых, ссылаясь на одну известную энциклопедию. Сначала Александр долго смеется, а потом отвечает: «Такого не может быть, это устаревшие данные времен Пржевальского». Даже само название «снежный барс» ученые считают парадоксальным, так как ирбис не любит ходить по снегу и избегает его. Кроме того, специалисты не могут найти верное место ирбиса в классификации: из-за плохого развития голосовой складки и неспособности рычать хищника нельзя строго отнести к леопардам, то есть к большим кошкам, поэтому многие зоологи выделяют снежного барса в отдельный промежуточный род между большими и малыми кошками.
Нелепые ошибки в описаниях снежного барса тиражировались в учебниках вплоть до 1980-х годов. Какие-то «ляпы» можно встретить и сегодня: «Правда ли, что барсы спят в гнездах грифов? »
За последние 20−30 лет получить достоверные данные о снежном барсе все-таки удалось. Одним из самых важных и интересных результатов стала расшифровка генома хищника, проведенная международной группой ученых в 2012—2013 годах. В ДНК ирбиса специалисты обнаружили уникальную последовательность аминокислот, которая определяет отличную приспособленность к жизни в горах. Позже одну из частей этой последовательности, благодаря которой барс не страдает от гипоксии, нашли и у скальных крыс — африканского вида горных грызунов.
В России сотрудники Саяно-Шушенского заповедника и РАН провели огромную работу. Но из-за малой численности животного многие научные данные об ирбисе в нашей стране до сих противоречивы. Впрочем, главная забота российских ученых — сохранить популяцию. На специальные исследования времени остается мало, и проводить их удобнее в Монголии.
В первую же поездку в Гобийский Алтай Валерию Малееву повезло. Он устроился на ночлег в горах под открытым небом, а проснувшись, увидел перед собой прекрасную самку снежного барса: на отвесной скале она расправлялась с козерогом. Пятна на шкуре кошки выдавали ее солидный возраст. (Рисунок пятен у снежных барсов всегда уникален, но с годами он становится нечетким и расплывчатым на теле, сохраняя четкость на голове и лапах). С этой самкой, которую монгольские проводники прозвали Эме, то есть «бабушка», Валерий провел немало часов.
В том, что Эме спокойно позволила человеку наблюдать за собой и даже засыпала в присутствии Валерия, нет ничего удивительного. «В отличие от тигров у ирбисов нет гена страха человека, — пояснил ведущий научный сотрудник Саяно-Шушенского заповедника Сергей Истомов, написавший одну из лучших в мире книг про снежного барса — «Ирбис Западного Саяна». — Этот ген просто не успел сформироваться у ирбисов, так как, живя в горах, они редко встречают людей».
Но сегодня все изменилось. Местные пастухи только рады, когда ирбис уносит овцу из стада: за это местное представительство программы Snow Leopard Trust выплачивает приличную компенсацию. Деньги на выплаты выделяются от продажи в Европе и США мягких игрушек из войлока, которые мастерят жены пастухов. Хотя, как замечают ученые из РАН, в Монголии проблемы с ирбисом все-таки есть.
В ноябре прошлого года к юрте пастуха в монгольском национальном парке «Джаргалант» забрел одинокий котенок снежного барса. Малыш спрыгнул со скалы на крышу юрты, где лежало мясо. Котенка услышали пастухи, поймали, посадили в сумку и увезли обратно в горы. «Они думали, что поступают правильно, но я считаю, что они обрекли животное на верную смерть, — комментирует случай Виктор Лукаревский, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова РАН. — Если котенок пришел к людям за пищей, это значит, что он лишился матери: самка никогда не оставляет голодными своих детенышей».
Стать сиротами, обреченными на голодную смерть, котята могут, если их мать попадет в капкан, до того как малыши научатся охотиться. Еще в 1970-е годы зоологи выяснили, что ирбисы живут и охотятся небольшими группами, в центре которых — альфа-самка и альфа-самец. Количество самок всегда определяет, насколько устойчива группировка ирбисов. Каждые два года самка приносит двух-четырех котят. Полтора года малыши ходят за матерью буквально по пятам, но настает день, когда их судьбы меняются. Молодые самцы покидают территорию матери, самочки остаются в пределах материнских владений, но занимают территории на окраине. «Это назвается «теорией волн», — рассказывает Сергей Истомов, — площадь, на которой живет одна группа барсов, увеличивается, как будто волнами от центра к периферии, с рождением каждой новой самки».
После гибели SL1 единственной самкой, приносящей потомство в шушенской группировке, стала ее дочь. Чтобы узнать, есть ли у группировки хоть какая-то надежда на выживание, ученым осталось дождаться осени или зимы: возможно, у новой хозяйки Западного Саяна уже появились котята, которые пока слишком малы, чтобы ходить за матерью. Но даже если котята есть, популяция ирбисов в России настолько маленькая и хрупкая, что может исчезнуть буквально за пару лет.
Я попросила ученого и фотографа назвать главную отличительную черту ирбиса. «Это консервативная и аккуратная кошка, не любит конфликты и грязь, — сказал Сергей Истомов. — Снежный барс всю жизнь ходит по одним и тем же тропам, аккуратно и быстро убивает свою добычу». «Думаю, в этом животном заключены все лучшие качества дикой природы», — Валерий Малеев, не раз смотревший барсу в глаза, был краток. И наверное, привел достаточно веский аргумент, чтобы сделать все возможное и сохранить ирбиса. *** Узнайте, для чего изначально создавался Саяно-Шушенский заповедник; почитайте, что сегодня представляет собой экотуризм в России.
